Огненный след - Страница 25

Хейз только крякнул, приняв соленую шутку на свой счет. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться там, вместе со своей эскадрой, и принять бой. Но долг требовал пойти против чести.

— Запускайте передачу телеметрии. Шлите максимальное количество данных, все, на что хватит ширины канала.

— Понял! Я отдам распоряжение.

Минуты через две картинка потеряла в качестве, видимо системный инженер «Мстителя» дословно воспринял слова насчет максимального количества данных. И начал экономить на всем второстепенном. Сейчас крейсеры закачивали на «Бастион» огромное количество информации. Все, включая изображения со внутренних камер безопасности. Последнее тоже было нелишним. Если будут попадания, и броню пробьет, то записи камер помогут определить мощность и воздействие зарядов на корабли.

Внезапно Финнеган дернулся в кресле, а секунду спустя раздался его взволнованный голос:

— Кажется, по нам уже стреляют!

Хейз удивленно приподнял бровь. Судя по данным радара, между крейсерами и преследователями было чуть меньше восьмидесяти тысяч километров. Расстояние за пределами дальности ракетного оружия людей. Неужели торпеды чужих настолько эффективнее? Он запросил тактический анализ, но Финнеган сообразил быстрее. И, несмотря на лихорадочный блеск глаз, голос его оставался спокойным до монотонности.

— Множественные энергетические всплески. Скорость порядка семисот километров в секунду.

— Кинетическое?

— Комп оценивает массу объекта порядка килограмма. Что?.. Нет, не похоже. Слишком низкая плотность, чуть плотнее атмосферы на уровне моря. Высокий уровень ионизации. Мне говорят, что это похоже на плазму!

— Плазму?!

Попытки создать кинетическое оружие предпринимались в прошлом неоднократно. Но огромные расстояния космических боев делали попадание в цель весьма затруднительным. Что толку разгонять металлическую болванку до ста километров в секунду, если жалкую тысячу километров, такой снаряд будет преодолевать целых десять секунд. А ускорять быстрее, натыкаешься на другую сторону медали. Такой снаряд пробьет навылет даже самый крупный корабль. Сам он, конечно, превратиться в плазму, но итог будет один, сквозной тоннель в корабле, диаметром едва превышающий калибр снаряда. А если разгонять плазму с самого начала? Но плазма рассеется и остынет через одну-две секунды.

— Как?

Последний вопрос Финнеган проигнорировал, зато Халиндэйл с соседнего экрана попытался пошутить:

— Сейчас в нас попадет, и узнаем. Недолго осталось.

Хейз вывел на свободную часть консоли карту боя. Крейсеры, перестав разгоняться, разворачивались наиболее бронированной частью корпуса, лбом, к подлетающим снарядам. Хейз представил, как массивные, вытянутые туши кораблей, выстреливая сиреневыми импульсами маневровых двигателей, неторопливо, словно спросонья поворачиваются вокруг оси. Как заранее хватаются за скобы, распластываются на переборках члены аварийных команд. Как вцепляются с подлокотники остальные, пристегнутые к своим креслам. Как же страшно готовиться к удару, зная до секунды, когда он последует. А главное, не имея возможности ответить. Еще долгие минуты не имея такой возможности!

— Плотно, плотно идут!

— Марк! Два на тебя, маневр!

— Заградительный огонь!

На каждом крейсере было размещено по двадцать семь оборонительных турелей. Оборудованные многоствольными импульсными лазерами высокой скорострельности, они вполне могли прожечь корпус торпеды с расстояния до двух тысяч километров. И сейчас те турели, в чьем секторе обстрела находились подлетающие объекты, открыли ураганный, но, увы, совершенно бесполезный огонь. Наводимые радаром, по целям, которые не маневрировали, турели наверняка добились множества попаданий. Но, видимо, и правда к крейсерам подлетали не более чем плазменные сгустки. Ни одна из отметок не исчезла с радара. Зато три секунды спустя, одна влепилась в носовую часть маневрирующей «Каледонии».

Изображение, на отведенной для Халиндэйла части экрана, вдруг расплылось, и на секунду погасло — видимо, камера не выдержала динамического удара. Мощь удара оказалась такова, что для ее погашения не хватило даже двухсот тысяч тонн массы «Каледонии». Когда изображение сфокусировалось вновь, Халиндэйл дезориентированный встряской, беззвучно разевал рот. Изнутри, по стеклу шлема расплывалось кровавое пятно, видимо кровоточили лопнувшие в носу сосуды.

Судя по телеметрии, объект пробил лобовую броню и, расширяясь, углубился в корпус почти на сорок метров! Два ближайших к месту попадания отсека, оказались полностью разрушены, в них не выжило ни единого космонавта. На камерах системы безопасности, достаточно удаленных от оси пробоя, это выглядело как волна сияния, что на миг затопляла отсек и исчезала, оставив после себя искореженные и оплавленные металлические конструкции. Кинетическая энергия удара рвала переборки, как рисовую бумагу, буквально превращала в пар хрупкие человеческие фигурки и неудержимо рвалась дальше. В единый миг «Каледония» оказалась пронзенной на десятую часть своей длины.

Каждый член экипажа носил датчик жизнеобеспечения, и теперь число 410, горящее возле схемы крейсера, сменилось другим: 379. Эскадра понесла первые потери, лишившись аварийной партии левого борта и расчетов сразу двух пусковых установок «Демиургов».

Хейз, как зачарованный, глядел на новые, приближающиеся к отставшим крейсерам отметки. Они летели партиями, по нескольку сот штук в каждой. И поражали цели, слишком часто для простого кинетического оружия. Еще одно чиркающее попадание в «Каледонию», почти не нанесшее повреждений, лишь снявшее полосу брони, да заставившее вновь потемнеть картинки с камер. И полновесная плюха, угодившая в одну из трех башен главного калибра. Растеряв энергию на уничтожение внутренностей башни, заряд с трудом пробил корпус и, оплавив прилегающий к башне отсек, увял. «Мститель» содрогнулся, как человек, получивший болезненный, но еще не смертельный удар.